Контакты:
gurov-on@ranepa.ru
+7 (968) 764-44-28
gurov-on@ranepa.ru
+7 (968) 764-44-28
Политический суверенитет и экологическая ответственность. Обеспечение баланса между интересами государства и общества
Гуров Олег Николаевич
«Новая нормальность» и международные отношения: от теорий к практикам. Монография». Издательство Южного федерального университета, 2024 г.
«Новая нормальность» и международные отношения: от теорий к практикам. Монография». Издательство Южного федерального университета, 2024 г.
При цитировании просьба использовать ссылку:
Гуров, О. Н. Политический суверенитет и экологическая ответственность. Обеспечение баланса между интересами государства и общества / О. Н. Гуров // «Новая нормальность» и международные отношения: от теорий к практикам : монография / ЮФУ . – Ростов-на-Дону ; Таганрог : Издательство Южного федерального университета, 2024. – С. 33-64.
Гуров, О. Н. Политический суверенитет и экологическая ответственность. Обеспечение баланса между интересами государства и общества / О. Н. Гуров // «Новая нормальность» и международные отношения: от теорий к практикам : монография / ЮФУ . – Ростов-на-Дону ; Таганрог : Издательство Южного федерального университета, 2024. – С. 33-64.
Аннотация.
В главе представлена попытка всестороннего анализа связей между государственным суверенитетом и заботой об окружающей среде. Данные отношения рассматриваются в работе в контексте активно развивающегося знания об экологическом суверенитете – достаточно новой парадигме, в рамках которой осуществляется намерение интегрировать концепцию традиционного государственного управления с темой экологической ответственности. Автор исследует существующие противоречия между идеями, лежащими в основе государственного суверенитета и требованиями глобальной экологической ответственности, и высказывает предположение, что суверенитет может быть переосмыслен таким образом, чтобы в это понятие была включена забота об окружающей среде в качестве одного из основных положений. Опираясь на междисциплинарные источники, автор предлагает ряд новых инструментов и стратегий, позволяющих сбалансировать экологическую ответственность с национальными интересами, в рамках принятия гармоничных, справедливых и устойчивых норм экологического права. В качестве конкретного примера автор приводит Индонезию, в Конституции которой были закреплены экологические права в качестве основных прав человека. В работе данный факт рассматривается как пример конституционного признания экологического суверенитета, обусловливающего роль государства в обеспечении здоровой окружающей среды для своих граждан. Автор утверждает, что принятие Индонезией «зеленой конституции» знаменует собой сдвиг в сторону экократии, в рамках которой особое внимание уделяется участию человека в управлении окружающей средой. В заключении автор приводит перспективные направления представленной повестки и подчеркивает необходимость создания новой онтологии, предполагающей принципы синергии, которая будет базироваться на экологических ценностях для защиты окружающей среды.
Ключевые слова: политический суверенитет, экологическая ответственность, права человека, экологический суверенитет, зеленая конституция, экократия, государственное управление, экологические проблемы, устойчивое развитие, рациональное природопользование, междисциплинарный подход, принципы синергии, экополитический суверенитет.
В главе представлена попытка всестороннего анализа связей между государственным суверенитетом и заботой об окружающей среде. Данные отношения рассматриваются в работе в контексте активно развивающегося знания об экологическом суверенитете – достаточно новой парадигме, в рамках которой осуществляется намерение интегрировать концепцию традиционного государственного управления с темой экологической ответственности. Автор исследует существующие противоречия между идеями, лежащими в основе государственного суверенитета и требованиями глобальной экологической ответственности, и высказывает предположение, что суверенитет может быть переосмыслен таким образом, чтобы в это понятие была включена забота об окружающей среде в качестве одного из основных положений. Опираясь на междисциплинарные источники, автор предлагает ряд новых инструментов и стратегий, позволяющих сбалансировать экологическую ответственность с национальными интересами, в рамках принятия гармоничных, справедливых и устойчивых норм экологического права. В качестве конкретного примера автор приводит Индонезию, в Конституции которой были закреплены экологические права в качестве основных прав человека. В работе данный факт рассматривается как пример конституционного признания экологического суверенитета, обусловливающего роль государства в обеспечении здоровой окружающей среды для своих граждан. Автор утверждает, что принятие Индонезией «зеленой конституции» знаменует собой сдвиг в сторону экократии, в рамках которой особое внимание уделяется участию человека в управлении окружающей средой. В заключении автор приводит перспективные направления представленной повестки и подчеркивает необходимость создания новой онтологии, предполагающей принципы синергии, которая будет базироваться на экологических ценностях для защиты окружающей среды.
Ключевые слова: политический суверенитет, экологическая ответственность, права человека, экологический суверенитет, зеленая конституция, экократия, государственное управление, экологические проблемы, устойчивое развитие, рациональное природопользование, междисциплинарный подход, принципы синергии, экополитический суверенитет.
Введение.
В эпоху, когда императив заботы об окружающей среде все чаще пересекается, но автоматически не интегрируется с традиционными прерогативами государственного суверенитета, поиски путей гармонизации этих, казалось бы, разнонаправленных векторов, становится актуальным как никогда. В данной работе рассматриваются сложные взаимосвязи между политическим суверенитетом и экологической ответственностью. Можно утверждать, что эти связи становятся или скоро станут одной из центральной тем для политической философии в условиях обострения экологических проблем, которые давно вышли за рамки границ отдельных государств. Сегодня разные страны вынуждены бороться с двумя вызовами - защищать свой суверенитет и вместе с этим решать глобальные экологические проблемы. Именно этот непростой дискурс приобретает решающее значение для формирования стратегий устойчивого развития, которые будут направлены как на обеспечение автономии отдельных государств, так и глобальных, общемировых целей. Далее в работе автор предпринимает попытку раскрыть некоторые аспекты этих непростых взаимоотношений и предложить перспективные решения, которые позволяют связать векторы национальных интересов с глобальными целями сохранения окружающей среды для формирования жизнеспособного и справедливого будущего.
Цель исследования: критически рассмотреть и проанализировать политические и правовые последствия взаимодействия государств или групп государств для решения экологических проблем, а также оценить роль государственного суверенитета в сфере международного права в этом контексте.
Задачи:
1. Рассмотреть релевантные источники в контексте исследуемой темы и предоставить соответствующий обзор литературы, на который возможно опираться при дальнейшем изучении проблематики.
2. Исследовать принципы государственного суверенитета и его потенциальные ограничения в контексте борьбы с глобальными экологическими угрозами.
3. Предложить перспективные концепции и инструменты для достижения баланса между экологической ответственностью и защитой национальных интересов в современном мире.
Методология исследования основана на аналитическом методе, в рамках которого возможно критически оценить современные политическую и правовую сферы, в которых повестка как экологической ответственности, так и политического суверенитета, имеет важное значение. Данный подход опирается на выводы, формулируемые в ходе исследования правовых документов, теоретических позиций различных исследователей, и также примеров проводимой политики отдельными государствами, что позволяет обеспечить надежную структуру для аргументации как de lege lata (закон как он есть), так и de lege ferenda (закон как он должен быть).
Учитывая недостаточную изученность данной проблематики и кажущиеся противоречия между приоритетами экологической ответственности и политического суверенитета, настоящее исследование вынужденно выходит за рамки строгого догматического подхода. В отсутствие устоявшихся правовых норм и практик в исследуемой области, в работе непривычно много внимания уделяется анализу различных научных работ, которые не являются правовыми документами, но автор считает представляемым материал необходимым для развития исследуемой проблематики.
Применение предложенного междисциплинарного подхода позволяет многосторонне изучить тему и заложить основу для формирования новых стратегий и инструментов, которые будут направлены на обеспечение баланса между экологической ответственностью и национальными интересами.
Обзор литературы.
Литература по темам политического суверенитета и экологической ответственности богата и многогранна, что отражает и актуальность, и в то же время проблематичность адаптации концепции и практик обеспечения государственного суверенитета к условиям распространения экологических проблем и соответствующей повестки. Представленные ниже источники предлагают обзор различных позиций по данной проблематике. Поскольку представленная тема исследования, как отмечалось выше, представляется недостаточно изученной, автор решил уделить значительное внимание именно описанию литературы, которая имеет отношение к исследуемой проблематике.
Индонезийские ученые Насрулла и Рахмат в работе «Концепция экологического суверенитета в рамках формирования справедливого законодательства Индонезии в области экологии» представляют результаты критического анализа положений и приоритетов политического суверенитета и экологической ответственности в своем взаимодействии в контексте реалий указанной страны. Авторы анализируют содержание конституционных поправок, которые были приняты в рамках формирования перехода государства к управлению с фокусом на экологические установки. Данные поправки направлены и на интеграцию экологических прав в права человека. Представленная работа вносит значимый вклад в дискуссию об экологическом суверенитете, который является относительно новой парадигмой управления, требующей обеспечения баланса между нормами и практиками государственного управления и необходимостью заботы об окружающей среде. Авторы утверждают, что поправки к Конституции Индонезии 1945 года, в частности пункт (1) статьи 28H и пункт (4) статьи 33, означают конституционное признание экологического суверенитета. К этому относится включение права на благоприятную и здоровую окружающую среду в число основных прав человека, и тем самым государство обязывается гарантировать это право гражданам[1].
Работа Насруллы и Рахмата четко вписывается в контекст разнообразной литературы, в которой с разнообразных теоретических позиций исследуются противоречия между фокусами государственным суверенитетом и глобальной экологической ответственности. При этом результаты анализа авторов демонстрирует, что конституционная система Индонезии уже по факту стала трансформироваться в «зеленую конституцию», что свидетельствует о векторе развития государства в направлении экократии или, иначе говоря, создания системы экологического управления. Подобный сдвиг свидетельствует о том, что человек как часть окружающей среды в будущем будет иметь важнейшее значение для системы государственного управления.
Выводы, сделанные в результате работы, указывают на необходимость формирования системы гармоничного, справедливого, демократического и устойчивого экологического права, которое уравновешивало бы «традиционные» права человека и экологические права. В итоге авторы предлагают подход, основанный на правовом плюрализме, для достижения экологической справедливости, который предполагает создание новых норм в рамках законов и нормативных актов, регулирующих управление природными ресурсами и охрану окружающей среды.
В статье «Суверенитет как экологическая практика: проблема территориальности и антропоцентризма» П. Валевича концепция государственного суверенитета рассматривается в контексте экологической ответственности и ее последствий для международных отношений и регулирования экологических проблем политическими инструментами. Автор утверждает, что традиционное понимание суверенитета, включающее в качестве основных положений принципы территориальности и антропоцентризм, создает значительные сложности в деле преодоления транснациональных и глобальных экологических кризисов. Автор полагает, что процессы, начавшиеся в 1970-х годах и приведшие к заключению многочисленных экологических соглашений между различными субъектами и созданию новых институтов, не стали угрозой для концепции и практик суверенитета, а лишь стимулировали их трансформацию. Такое наблюдение побуждает более глубоко изучить вопрос, почему категория суверенитета остается достаточно устойчивой, несмотря на бурное развитие экологической повестки[2].
Исследование П. Валевича носит междисциплинарный характер, автор оперирует геополитическими, географическими, политологическими и экологическими категориями, и предлагает концепцию капиталоцена (эпохи, определяемой доминированием капиталистических систем над экологией Земли) для критики антропоцентрической и территориальной природы суверенитета. Ученый утверждает, что до тех пор, пока суверенитет «используется» государством в интересах капитала, он будет оставаться инструментом территориального контроля и эксплуатации ресурсов. При этом автор оставляет возможность для переосмысления и переформулирования концепции суверенитета таким образом, чтобы она стала соответствовать требованиям экологически направленной политики. Такое новое понимание суверенитета может способствовать преодолению разрыва между традиционными подходами, ориентированными на государство, и трансграничным характером экологических проблем. Теоретическая и концептуальная основа работы П. Валевича базируется на широком круге источников и ставит под сомнение сакральность института суверенитета, призывая сделать его центральной темой анализа и критики, а не аксиомой при обсуждении экологической политики.
В статье «Инфраструктура экологической (не)справедливости: зеленый водород, суверенитет коренных народов и политическая география энергетических технологий» Б. Фладвад представляет исследование того, как пересекаются экологическая справедливость, энергетическая инфраструктура и суверенитет коренных народов. Автор демонстрирует как энергетические технологии, в частности, относящиеся к теме так называемого «зеленого водорода», могут либо упрочить, либо бросить вызов существующим моделям экологической несправедливости и политического суверенитета. Напомним, что под «зеленым водородом» понимаются перспективные технологии, которые станут выступать экологически чистым источником энергии, вырабатываемым из возобновляемых источников.
Статья автора опирается на активно развивающийся в настоящее время дискурс о политическом суверенитете и экологической ответственности именно в контексте зарождающейся водородной экономики. Автор использует реляционное и практико-ориентированное понимание инфраструктуры для разработки концептуального подхода к исследованию экологической справедливости, связанной с энергетикой. Этот подход демонстрируется на примере изучения проектов «зеленого водорода» в Колумбии и Канаде, подчеркивая факт борьбы за суверенитет коренных народов[3].
Ценность данного исследования заключается в том, что автор представляет концепцию трех эпистемологических сдвигов: от инфраструктуры к «инфраструктурированию», от социального воображаемого к «социотехнически воображаемому» и от «человеческого инфраструктурирования» к «планетарному инфраструктурированию».
Первый сдвиг основан на процессуальной природе инфраструктуры. Вместо того чтобы рассматривать инфраструктуру как статичный фундамент общества, «инфраструктурирование» подразумевает системные социальные практики и нормы, которые определяют и поддерживают динамику инфраструктуры. Такая перспектива демонстрирует, что инфраструктура - это не просто физическая конструкция, она также формируется социальными отношениями и определяет их, что говорит о важной роли инфраструктур в деле создания привилегий для одних групп и потенциальном исключении или дискриминации других.
Концепция «социотехнических воображаемых» расширяет идею социальных воображаемых, куда включаются технические и материальные аспекты видения и миссии общественного развития. Этот сдвиг означает, что в коллективные представления о социальном порядке и прогрессе интегрируется концепты технологий и инфраструктуры, укрепляется понимание, что общество развивается вместе или даже на основе технологий.
Понятие «планетарная инфраструктура» предполагает, что созданная человеком инфраструктура должна пониматься как часть самоорганизующейся системы планетарного масштаба, что заставляет учитывать «нечеловеческие» элементы и, в частности, более широкий экологический контекст. Подразумевается, что деятельность человека не отделяется от природного мира, а глубоко встроена в него, и это имеет важные последствия для того, как человечество подходит к решению экологических проблем.
В рамках этого подхода инфраструктура должна восприниматься не только в рамках материальных и технических аспектов, но и социальных, политических, экологических и этических.
Б. Фладвад подчеркивает амбивалентную роль крупномасштабной материальной инфраструктуры для обеспечения экологической справедливости, признавая, что хотя инфраструктура способна создавать модели несправедливости, вместе с этим в ее возможностях и превратиться в отправную точку для достижения справедливости, реполитизации и демократизации мира. В статье утверждается, что практики инфраструктурного строительства могут стать частью более широкой новой политической онтологии, в которую будет включено стремление к новым экологичным способам существования и к изменению потребительского отношения человека к планете.
В эссе Э. Аксельссона и В. Шилла «Экоинтервенция, защита суверенитета и обязанность суверенного государства защищать окружающую среду» представлен всесторонний анализ правовых и философских противоречий, лежащих в основе понятий государственного суверенитета и экологической ответственности. Ученые рассматривают развитие понятие государственного суверенитета в исторической перспективе, и оценивают связь этого концепта с точки зрения экологической повестки через призму норм международного права. Авторы ставят вопрос о совместимости этого «классического» концепта с современными глобальными экологическими проблемами и условиями глобальной неопределенности. Они утверждают, что если идеи государственного суверенитета станут возобладать над интересами экологии, это может иметь катастрофические последствия будущего всего человечества[4].
Кроме того, авторы исследуют возможные коллизии между экологическим правом и правами человека, и то, как концептуализация прав человека в новых условиях может повлиять на значение суверенитета с учетом экологического контекста.
Статья «Суверенитет и устойчивость: друзья или враги?» С. Вандерхейдена посвящена тому, противоречит ли концепция государственного суверенитета стремлению к экологической устойчивости. В данной работе, как и в упомянутом ранее источнике, рассматривается понятие суверенитета в исторической перспективе, а также оцениваются его последствия для экологического управления. Автор рассматривает ситуации в которых суверенитет является препятствием для эффективных действий в области охраны окружающей среды, так и способствует им. В статье признается успехи международного сотрудничества в области охраны окружающей среды, такие как Монреальский протокол, и одновременно отмечается, что для преодоления экологического кризиса необходимо действовать много масштабнее[5].
В статье проводится мысль о том, что связь между суверенитетом и устойчивостью не может быть зафиксирована, и зависит от того, как суверенитет концептуализируется и осуществляется в конкретных реалиях. Опираясь на теорию социального конструктивизма, автор утверждает, что понятие суверенитета может быть переосмыслено при включении в него тезиса об обязательстве заботиться об окружающей среде в качестве одного из основных положений. Это перекликается с идеями доктрины «Обязанность защищать» (Responsibility to Protect, RtoP), которая переосмысливает суверенитет не как право, но и как в первую очередь ответственность.
Кроме того, в статье обсуждается роль капитализма в формировании экологического кризиса и ставится вопрос о том, способны ли суверенные государства ограничивать или купировать наиболее вредные для экологии практики капитализма. В статье признается, что рыночные механизмы, такие как торговля квотами на выбросы углерода и развитие «зеленых» рынков, хотя бы ограниченно способствуют улучшению экологической ситуации, что свидетельствует о том, что капитализм и устойчивое развитие не обязательно несовместимы.
В статье делается вывод о том, что суверенитет может быть экологической практикой, если его переосмыслить в соответствии с целями устойчивого развития. Этот вывод имеет большое значение для обзора литературы о политическом суверенитете и экологической ответственности, поскольку предлагает путь к примирению этих двух, казалось бы, противоположных концепций. Он предполагает, что переосмысленный суверенитет, включающий в свою основу экологические соображения, может послужить основой для того, чтобы государства могли сбалансировать свои интересы с более широкими общественными потребностями в устойчивом будущем.
Работа Г.Б. Степановой «Технократизм и гуманитарные перспективы будущего человека» на первый взгляд не сфокусирована напрямую на экологической повестке дня или балансе между политическим суверенитетом и экологической ответственностью. Однако в ней затрагиваются темы, непосредственно связанные с данной проблематикой, в частности, в контексте трансформации общества и роли человека в новой формирующейся формации. В статье рассматривается изменение отношений между человеком и обществом в условиях технологического прогресса и перехода к цифровому обществу, в частности, затрагивается идея, что в ходе развития истории и цивилизации человек становится все больше средством достижения цели, а не самой целью. Это влияет на то, как люди, как личности, индивиды и социальные субъекты взаимодействуют с государством и окружающей средой. В статье также уделяется внимание проблеме трансформации традиционного общества в цифровое, основанное на повсеместном внедрении и использовании информационно-коммуникационных технологий. Такая трансформация приводит к реконфигурации социальной организации и взаимодействия через сетевые структуры и платформы, порождая концепцию «государства как платформы», которая глубоко интегрируется в единую цифровую систему управления[6]. В этом ракурсе статья Г.Б. Степановой может рассматриваться как ценный материал в рамках более широкой дискуссии по поводу того, как технологические и социальные трансформации влияют на представления о человеческой деятельности, управлении и рациональном природопользовании. Исследование эволюции роли человека в цифровом обществе поднимает вопросы о возможностях индивидуальных и коллективных действий в решении экологических проблем. Данное исследование может быть полезным для понимания человеческих аспектов экологической политики и потенциала цифровых технологий в деле достижения баланса между государственным суверенитетом и интересами общества в области устойчивого развития. Переход к цифровому обществу и переопределение ролей человека в нем могут оказать значительное влияние на то, как концептуализируется и реализуется экологическая ответственность на уровне государств, сообществ и отдельных индивидов.
Ю.М. Резник в статье «Проект экологической цивилизации для России (собственные основания и китайский опыт)» представляет комплексный анализ концепции экологической цивилизации применительно к России, а также осуществляет сравнительный анализ с опытом реализации подобной стратегии в Китае. Особую актуальность работе ученого придает то, что она посвящена экологической повестке именно в рамках цивилизационного развития. Автор начинает исследование с уточнения ключевых понятий, используемых при анализе различных цивилизационных концепций, представленных философами прошлого и настоящего, таких как «идея», «проект», «проектная идея» и «проектная реконструкция». Ю.М. Резник проводит реконструкцию этих концепций применительно к России, включая такие оригинальные идеи, подчеркивающие важность духовной организации жизни, как софийность, всеединство, интегрализм, а также всечеловечность. Он приходит к выводу, что ни одна из предложенных концепций не может быть в полной мере применена для обоснования цивилизационного проекта России, что свидетельствует о необходимости создания уникального подхода к экологической цивилизации в российском контексте. Поэтому автор рассматривает экологическую парадигму цивилизационного развития в противовес «парадигме системной исключительности», которая была характерной как для западной, так и для советской цивилизации с их антропоцентрическим принципом. Ю.М. Резник отстаивает парадигму, которая ценит все живое на Земле и в космосе, требует умеренности в потреблении природных и символических ресурсов, способствует взаимной терпимости и миру между всеми народами. Анализ автора включает изучение работ отечественных ученых в области социальной экологии, таких как А.А. Горелов, И.К. Лисеев, Ю.В. Олейников и других, в центре внимания которых находятся проблемы взаимодействия общества и природы. На этой основе он делает предложение, что экологический вектор цивилизационного развития России может стать «третьим путем», отличным от имманентно-материалистического вектора, опирающегося на либерально-буржуазные ценности, и трансцендентно-идеократического вектора, близкого к традиционному порядку с его национально-патриотическими ценностями[7].
В эпоху, когда императив заботы об окружающей среде все чаще пересекается, но автоматически не интегрируется с традиционными прерогативами государственного суверенитета, поиски путей гармонизации этих, казалось бы, разнонаправленных векторов, становится актуальным как никогда. В данной работе рассматриваются сложные взаимосвязи между политическим суверенитетом и экологической ответственностью. Можно утверждать, что эти связи становятся или скоро станут одной из центральной тем для политической философии в условиях обострения экологических проблем, которые давно вышли за рамки границ отдельных государств. Сегодня разные страны вынуждены бороться с двумя вызовами - защищать свой суверенитет и вместе с этим решать глобальные экологические проблемы. Именно этот непростой дискурс приобретает решающее значение для формирования стратегий устойчивого развития, которые будут направлены как на обеспечение автономии отдельных государств, так и глобальных, общемировых целей. Далее в работе автор предпринимает попытку раскрыть некоторые аспекты этих непростых взаимоотношений и предложить перспективные решения, которые позволяют связать векторы национальных интересов с глобальными целями сохранения окружающей среды для формирования жизнеспособного и справедливого будущего.
Цель исследования: критически рассмотреть и проанализировать политические и правовые последствия взаимодействия государств или групп государств для решения экологических проблем, а также оценить роль государственного суверенитета в сфере международного права в этом контексте.
Задачи:
1. Рассмотреть релевантные источники в контексте исследуемой темы и предоставить соответствующий обзор литературы, на который возможно опираться при дальнейшем изучении проблематики.
2. Исследовать принципы государственного суверенитета и его потенциальные ограничения в контексте борьбы с глобальными экологическими угрозами.
3. Предложить перспективные концепции и инструменты для достижения баланса между экологической ответственностью и защитой национальных интересов в современном мире.
Методология исследования основана на аналитическом методе, в рамках которого возможно критически оценить современные политическую и правовую сферы, в которых повестка как экологической ответственности, так и политического суверенитета, имеет важное значение. Данный подход опирается на выводы, формулируемые в ходе исследования правовых документов, теоретических позиций различных исследователей, и также примеров проводимой политики отдельными государствами, что позволяет обеспечить надежную структуру для аргументации как de lege lata (закон как он есть), так и de lege ferenda (закон как он должен быть).
Учитывая недостаточную изученность данной проблематики и кажущиеся противоречия между приоритетами экологической ответственности и политического суверенитета, настоящее исследование вынужденно выходит за рамки строгого догматического подхода. В отсутствие устоявшихся правовых норм и практик в исследуемой области, в работе непривычно много внимания уделяется анализу различных научных работ, которые не являются правовыми документами, но автор считает представляемым материал необходимым для развития исследуемой проблематики.
Применение предложенного междисциплинарного подхода позволяет многосторонне изучить тему и заложить основу для формирования новых стратегий и инструментов, которые будут направлены на обеспечение баланса между экологической ответственностью и национальными интересами.
Обзор литературы.
Литература по темам политического суверенитета и экологической ответственности богата и многогранна, что отражает и актуальность, и в то же время проблематичность адаптации концепции и практик обеспечения государственного суверенитета к условиям распространения экологических проблем и соответствующей повестки. Представленные ниже источники предлагают обзор различных позиций по данной проблематике. Поскольку представленная тема исследования, как отмечалось выше, представляется недостаточно изученной, автор решил уделить значительное внимание именно описанию литературы, которая имеет отношение к исследуемой проблематике.
Индонезийские ученые Насрулла и Рахмат в работе «Концепция экологического суверенитета в рамках формирования справедливого законодательства Индонезии в области экологии» представляют результаты критического анализа положений и приоритетов политического суверенитета и экологической ответственности в своем взаимодействии в контексте реалий указанной страны. Авторы анализируют содержание конституционных поправок, которые были приняты в рамках формирования перехода государства к управлению с фокусом на экологические установки. Данные поправки направлены и на интеграцию экологических прав в права человека. Представленная работа вносит значимый вклад в дискуссию об экологическом суверенитете, который является относительно новой парадигмой управления, требующей обеспечения баланса между нормами и практиками государственного управления и необходимостью заботы об окружающей среде. Авторы утверждают, что поправки к Конституции Индонезии 1945 года, в частности пункт (1) статьи 28H и пункт (4) статьи 33, означают конституционное признание экологического суверенитета. К этому относится включение права на благоприятную и здоровую окружающую среду в число основных прав человека, и тем самым государство обязывается гарантировать это право гражданам[1].
Работа Насруллы и Рахмата четко вписывается в контекст разнообразной литературы, в которой с разнообразных теоретических позиций исследуются противоречия между фокусами государственным суверенитетом и глобальной экологической ответственности. При этом результаты анализа авторов демонстрирует, что конституционная система Индонезии уже по факту стала трансформироваться в «зеленую конституцию», что свидетельствует о векторе развития государства в направлении экократии или, иначе говоря, создания системы экологического управления. Подобный сдвиг свидетельствует о том, что человек как часть окружающей среды в будущем будет иметь важнейшее значение для системы государственного управления.
Выводы, сделанные в результате работы, указывают на необходимость формирования системы гармоничного, справедливого, демократического и устойчивого экологического права, которое уравновешивало бы «традиционные» права человека и экологические права. В итоге авторы предлагают подход, основанный на правовом плюрализме, для достижения экологической справедливости, который предполагает создание новых норм в рамках законов и нормативных актов, регулирующих управление природными ресурсами и охрану окружающей среды.
В статье «Суверенитет как экологическая практика: проблема территориальности и антропоцентризма» П. Валевича концепция государственного суверенитета рассматривается в контексте экологической ответственности и ее последствий для международных отношений и регулирования экологических проблем политическими инструментами. Автор утверждает, что традиционное понимание суверенитета, включающее в качестве основных положений принципы территориальности и антропоцентризм, создает значительные сложности в деле преодоления транснациональных и глобальных экологических кризисов. Автор полагает, что процессы, начавшиеся в 1970-х годах и приведшие к заключению многочисленных экологических соглашений между различными субъектами и созданию новых институтов, не стали угрозой для концепции и практик суверенитета, а лишь стимулировали их трансформацию. Такое наблюдение побуждает более глубоко изучить вопрос, почему категория суверенитета остается достаточно устойчивой, несмотря на бурное развитие экологической повестки[2].
Исследование П. Валевича носит междисциплинарный характер, автор оперирует геополитическими, географическими, политологическими и экологическими категориями, и предлагает концепцию капиталоцена (эпохи, определяемой доминированием капиталистических систем над экологией Земли) для критики антропоцентрической и территориальной природы суверенитета. Ученый утверждает, что до тех пор, пока суверенитет «используется» государством в интересах капитала, он будет оставаться инструментом территориального контроля и эксплуатации ресурсов. При этом автор оставляет возможность для переосмысления и переформулирования концепции суверенитета таким образом, чтобы она стала соответствовать требованиям экологически направленной политики. Такое новое понимание суверенитета может способствовать преодолению разрыва между традиционными подходами, ориентированными на государство, и трансграничным характером экологических проблем. Теоретическая и концептуальная основа работы П. Валевича базируется на широком круге источников и ставит под сомнение сакральность института суверенитета, призывая сделать его центральной темой анализа и критики, а не аксиомой при обсуждении экологической политики.
В статье «Инфраструктура экологической (не)справедливости: зеленый водород, суверенитет коренных народов и политическая география энергетических технологий» Б. Фладвад представляет исследование того, как пересекаются экологическая справедливость, энергетическая инфраструктура и суверенитет коренных народов. Автор демонстрирует как энергетические технологии, в частности, относящиеся к теме так называемого «зеленого водорода», могут либо упрочить, либо бросить вызов существующим моделям экологической несправедливости и политического суверенитета. Напомним, что под «зеленым водородом» понимаются перспективные технологии, которые станут выступать экологически чистым источником энергии, вырабатываемым из возобновляемых источников.
Статья автора опирается на активно развивающийся в настоящее время дискурс о политическом суверенитете и экологической ответственности именно в контексте зарождающейся водородной экономики. Автор использует реляционное и практико-ориентированное понимание инфраструктуры для разработки концептуального подхода к исследованию экологической справедливости, связанной с энергетикой. Этот подход демонстрируется на примере изучения проектов «зеленого водорода» в Колумбии и Канаде, подчеркивая факт борьбы за суверенитет коренных народов[3].
Ценность данного исследования заключается в том, что автор представляет концепцию трех эпистемологических сдвигов: от инфраструктуры к «инфраструктурированию», от социального воображаемого к «социотехнически воображаемому» и от «человеческого инфраструктурирования» к «планетарному инфраструктурированию».
Первый сдвиг основан на процессуальной природе инфраструктуры. Вместо того чтобы рассматривать инфраструктуру как статичный фундамент общества, «инфраструктурирование» подразумевает системные социальные практики и нормы, которые определяют и поддерживают динамику инфраструктуры. Такая перспектива демонстрирует, что инфраструктура - это не просто физическая конструкция, она также формируется социальными отношениями и определяет их, что говорит о важной роли инфраструктур в деле создания привилегий для одних групп и потенциальном исключении или дискриминации других.
Концепция «социотехнических воображаемых» расширяет идею социальных воображаемых, куда включаются технические и материальные аспекты видения и миссии общественного развития. Этот сдвиг означает, что в коллективные представления о социальном порядке и прогрессе интегрируется концепты технологий и инфраструктуры, укрепляется понимание, что общество развивается вместе или даже на основе технологий.
Понятие «планетарная инфраструктура» предполагает, что созданная человеком инфраструктура должна пониматься как часть самоорганизующейся системы планетарного масштаба, что заставляет учитывать «нечеловеческие» элементы и, в частности, более широкий экологический контекст. Подразумевается, что деятельность человека не отделяется от природного мира, а глубоко встроена в него, и это имеет важные последствия для того, как человечество подходит к решению экологических проблем.
В рамках этого подхода инфраструктура должна восприниматься не только в рамках материальных и технических аспектов, но и социальных, политических, экологических и этических.
Б. Фладвад подчеркивает амбивалентную роль крупномасштабной материальной инфраструктуры для обеспечения экологической справедливости, признавая, что хотя инфраструктура способна создавать модели несправедливости, вместе с этим в ее возможностях и превратиться в отправную точку для достижения справедливости, реполитизации и демократизации мира. В статье утверждается, что практики инфраструктурного строительства могут стать частью более широкой новой политической онтологии, в которую будет включено стремление к новым экологичным способам существования и к изменению потребительского отношения человека к планете.
В эссе Э. Аксельссона и В. Шилла «Экоинтервенция, защита суверенитета и обязанность суверенного государства защищать окружающую среду» представлен всесторонний анализ правовых и философских противоречий, лежащих в основе понятий государственного суверенитета и экологической ответственности. Ученые рассматривают развитие понятие государственного суверенитета в исторической перспективе, и оценивают связь этого концепта с точки зрения экологической повестки через призму норм международного права. Авторы ставят вопрос о совместимости этого «классического» концепта с современными глобальными экологическими проблемами и условиями глобальной неопределенности. Они утверждают, что если идеи государственного суверенитета станут возобладать над интересами экологии, это может иметь катастрофические последствия будущего всего человечества[4].
Кроме того, авторы исследуют возможные коллизии между экологическим правом и правами человека, и то, как концептуализация прав человека в новых условиях может повлиять на значение суверенитета с учетом экологического контекста.
Статья «Суверенитет и устойчивость: друзья или враги?» С. Вандерхейдена посвящена тому, противоречит ли концепция государственного суверенитета стремлению к экологической устойчивости. В данной работе, как и в упомянутом ранее источнике, рассматривается понятие суверенитета в исторической перспективе, а также оцениваются его последствия для экологического управления. Автор рассматривает ситуации в которых суверенитет является препятствием для эффективных действий в области охраны окружающей среды, так и способствует им. В статье признается успехи международного сотрудничества в области охраны окружающей среды, такие как Монреальский протокол, и одновременно отмечается, что для преодоления экологического кризиса необходимо действовать много масштабнее[5].
В статье проводится мысль о том, что связь между суверенитетом и устойчивостью не может быть зафиксирована, и зависит от того, как суверенитет концептуализируется и осуществляется в конкретных реалиях. Опираясь на теорию социального конструктивизма, автор утверждает, что понятие суверенитета может быть переосмыслено при включении в него тезиса об обязательстве заботиться об окружающей среде в качестве одного из основных положений. Это перекликается с идеями доктрины «Обязанность защищать» (Responsibility to Protect, RtoP), которая переосмысливает суверенитет не как право, но и как в первую очередь ответственность.
Кроме того, в статье обсуждается роль капитализма в формировании экологического кризиса и ставится вопрос о том, способны ли суверенные государства ограничивать или купировать наиболее вредные для экологии практики капитализма. В статье признается, что рыночные механизмы, такие как торговля квотами на выбросы углерода и развитие «зеленых» рынков, хотя бы ограниченно способствуют улучшению экологической ситуации, что свидетельствует о том, что капитализм и устойчивое развитие не обязательно несовместимы.
В статье делается вывод о том, что суверенитет может быть экологической практикой, если его переосмыслить в соответствии с целями устойчивого развития. Этот вывод имеет большое значение для обзора литературы о политическом суверенитете и экологической ответственности, поскольку предлагает путь к примирению этих двух, казалось бы, противоположных концепций. Он предполагает, что переосмысленный суверенитет, включающий в свою основу экологические соображения, может послужить основой для того, чтобы государства могли сбалансировать свои интересы с более широкими общественными потребностями в устойчивом будущем.
Работа Г.Б. Степановой «Технократизм и гуманитарные перспективы будущего человека» на первый взгляд не сфокусирована напрямую на экологической повестке дня или балансе между политическим суверенитетом и экологической ответственностью. Однако в ней затрагиваются темы, непосредственно связанные с данной проблематикой, в частности, в контексте трансформации общества и роли человека в новой формирующейся формации. В статье рассматривается изменение отношений между человеком и обществом в условиях технологического прогресса и перехода к цифровому обществу, в частности, затрагивается идея, что в ходе развития истории и цивилизации человек становится все больше средством достижения цели, а не самой целью. Это влияет на то, как люди, как личности, индивиды и социальные субъекты взаимодействуют с государством и окружающей средой. В статье также уделяется внимание проблеме трансформации традиционного общества в цифровое, основанное на повсеместном внедрении и использовании информационно-коммуникационных технологий. Такая трансформация приводит к реконфигурации социальной организации и взаимодействия через сетевые структуры и платформы, порождая концепцию «государства как платформы», которая глубоко интегрируется в единую цифровую систему управления[6]. В этом ракурсе статья Г.Б. Степановой может рассматриваться как ценный материал в рамках более широкой дискуссии по поводу того, как технологические и социальные трансформации влияют на представления о человеческой деятельности, управлении и рациональном природопользовании. Исследование эволюции роли человека в цифровом обществе поднимает вопросы о возможностях индивидуальных и коллективных действий в решении экологических проблем. Данное исследование может быть полезным для понимания человеческих аспектов экологической политики и потенциала цифровых технологий в деле достижения баланса между государственным суверенитетом и интересами общества в области устойчивого развития. Переход к цифровому обществу и переопределение ролей человека в нем могут оказать значительное влияние на то, как концептуализируется и реализуется экологическая ответственность на уровне государств, сообществ и отдельных индивидов.
Ю.М. Резник в статье «Проект экологической цивилизации для России (собственные основания и китайский опыт)» представляет комплексный анализ концепции экологической цивилизации применительно к России, а также осуществляет сравнительный анализ с опытом реализации подобной стратегии в Китае. Особую актуальность работе ученого придает то, что она посвящена экологической повестке именно в рамках цивилизационного развития. Автор начинает исследование с уточнения ключевых понятий, используемых при анализе различных цивилизационных концепций, представленных философами прошлого и настоящего, таких как «идея», «проект», «проектная идея» и «проектная реконструкция». Ю.М. Резник проводит реконструкцию этих концепций применительно к России, включая такие оригинальные идеи, подчеркивающие важность духовной организации жизни, как софийность, всеединство, интегрализм, а также всечеловечность. Он приходит к выводу, что ни одна из предложенных концепций не может быть в полной мере применена для обоснования цивилизационного проекта России, что свидетельствует о необходимости создания уникального подхода к экологической цивилизации в российском контексте. Поэтому автор рассматривает экологическую парадигму цивилизационного развития в противовес «парадигме системной исключительности», которая была характерной как для западной, так и для советской цивилизации с их антропоцентрическим принципом. Ю.М. Резник отстаивает парадигму, которая ценит все живое на Земле и в космосе, требует умеренности в потреблении природных и символических ресурсов, способствует взаимной терпимости и миру между всеми народами. Анализ автора включает изучение работ отечественных ученых в области социальной экологии, таких как А.А. Горелов, И.К. Лисеев, Ю.В. Олейников и других, в центре внимания которых находятся проблемы взаимодействия общества и природы. На этой основе он делает предложение, что экологический вектор цивилизационного развития России может стать «третьим путем», отличным от имманентно-материалистического вектора, опирающегося на либерально-буржуазные ценности, и трансцендентно-идеократического вектора, близкого к традиционному порядку с его национально-патриотическими ценностями[7].
В работе также рассматривается практическая реализация проекта экологической цивилизации в современном Китае, что подтверждает возможность проведения подобного социального эксперимента в России и других странах. Исследователь подчеркивает, что Россия не должна просто копировать китайский проект, поскольку в состоянии разработать собственные философские, идеологические и другие основы экологической цивилизации, на основе ценностей, уже укорененных в ее культурной и природной среде. Статья Ю.М. Резника в рамках нашего исследования о политическом суверенитете и экологической ответственности является ценным источников, поскольку предлагает видение экологической цивилизации, адаптированное к уникальному российскому контексту. В статье подчеркивается важность разработки цивилизационной модели, принятие которой позволит гармонизировать интересы государства с общественными и экологическими императивами, и доказывается, что экологическая цивилизация - это не только жизнеспособный, но и необходимый путь для будущего развития России.
В работе Б.А. Шахназарова «Право устойчивого развития: понятие, методология. Трансформация ESG-повестки в условиях санкционных ограничений» подробно рассматривается трансформация повестки в области экологического, социального и государственного управления (ESG) в условиях международных санкций. Актуальность работы автора заключается в исследовании правовых механизмов, которые могут способствовать интеграции принципов ESG в гармонизацию и унификацию законодательства разных государств. Это особенно важно для сфер, имеющих ключевое значение для устойчивого развития общества. Б.А. Шахназаров подчеркивает важность определения правовой природы принципов ESG и целей устойчивого развития для их интеграции в национальные правовые системы. Экологическая составляющая, особенно проблема изменения климата, выделяется как один из наиболее важных элементов повестки ESG с точки зрения устойчивого развития. Это согласуется с определением Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию 1987 года, в котором устойчивое развитие описывается как удовлетворение потребностей сегодняшнего дня без ущерба для возможности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности[8].
В статье также рассматриваются проблемы, связанные с санкционными ограничениями в отношении повестки ESG, и автор утверждает, что устойчивое развитие и правовое регулирование отношений в области устойчивого развития должны рассматриваться в контексте дифференцированных подходов к оценке и продвижению устойчивости в различных сферах общественных отношений. Б.А. Шахназаров предлагает выстраивать регулирование в контексте санкций с максимальным учетом инструментов устойчивого экономического развития, таких как соблюдение стандартов ESG и требований раскрытия финансовой и нефинансовой информации. Кроме того, в контексте санкций и их влияния на повестку ESG исследователь рассматривает и ситуацию политического и экономического кризиса. Б.А. Шахназаров утверждает, что стабильное развитие, основанное на четких стандартах и целях устойчивого развития, особенно закрепленных на нормативно-правовом международном и национальном уровнях, может помочь преодолеть тяжелые экономические последствия кризиса. Он предостерегает от смещения фокуса стандартов ESG с международного на национальный уровень, что может подорвать изначальные ценности повестки ESG, вытекающие из Целей устойчивого развития ООН.
В статье М.М. Мухлыниной «Российский суверенитет на природные ресурсы» осуществлен глубокий анализ конституционно-правовой базы, лежащей в основе российского подхода к управлению природными ресурсами и охране окружающей среды в контексте государственного суверенитета. В статье рассматриваются правовые пути решения экологических проблем в рамках достижения Целей устойчивого развития в сфере планирования стратегического развития России. Автор делает вывод о необходимости осуществления изменений как на уровне нормативно-правовой базы, так и на организационно-управленческом уровне во всех общественных сферах государства.
М.М. Мухлынина выделяет конституционные принципы, являющиеся основополагающими при формировании экологической политики в сфере обеспечения суверенитета. Эти принципы определены положениями Конституции, федеральных законов и различных подзаконных актов. В работе подчеркивается важность сохранения естественных экологических систем, природных ландшафтов и природных комплексов, определения пределов допустимого воздействия хозяйственной и иной деятельности на природную среду исходя из требований охраны окружающей среды, запрета деятельности, последствия которой могут быть непредсказуемыми для окружающей среды[9].
В работе также рассматривается роль государства как суверена в управлении и использовании природных ресурсов в соответствии с положениями Земельного, Лесного, Водного кодексов Российской Федерации и других соответствующих законов. Автор подчеркивает обязанности государства по владению, пользованию и распоряжению природными ресурсами, закрепленные в Конституции России, конституциях и уставах субъектов Российской Федерации. Кроме этого, М.М. Мухлынина рассматривает экологическую ситуацию в мире и в отдельных государствах и доказывает актуальность и значимость правовых проблем, связанных с обеспечением прав собственности государства на природные ресурсы и законных интересов населения, как нынешнего, так и будущих поколений, поскольку решение данного вопроса является критичным для обеспечения благополучия и достижения процветания в будущем.
В статье А.Б. Вебера «Парадоксы современного развития: человечество у развилки истории» дается критический анализ проблем глобального развития в контексте цивилизационного кризиса. Как доказывает автор, доминирующий тип развития, основанный на безудержном экономическом росте, привел к нарушению биосферного баланса, высветив экологические угрозы, определяющие пределы роста - пределы, которые могут быть расширены благодаря технологическому прогрессу, но тем не менее являются реальными. В исследовании рассматриваются экологические проблемы, возникающие в связи с нынешней парадигмой развития, и необходимость перехода к более устойчивому и справедливому подходу к развитию. А.Б. Вебер утверждает, что политика глобализации усугубила ситуацию, усилив конкуренцию на мировых рынках и борьбу за доступ к ресурсам. Однако он также отмечает, что пределы роста не равнозначны пределам социального развития. Есть области, такие как культура, образование, искусство, спорт и творческая деятельность, где нет никаких ограничений[10].
Автор утверждает, что уже сегодня общественное мнение формирует новый подход к пониманию развития, где целью должно быть развитие человека и благосостояние общества. Такое развитие должно быть совместимо с сохранением природной среды в пригодном для жизни состоянии как в настоящем, так и в будущем. По мнению А.Б. Вебера, именно в этом суть концепции устойчивого развития, которая официально признана мировым сообществом, но пока не стала приоритетом в мировой политике.
Работа В.А. Волкова «Формирование концептуальных оснований экологической идеологии» посвящена теоретическому исследованию ценностно-нормативных позиций, определяющих сущность экологической идеологии и сфокусирована на исследование точки пересечения экологических проблем и идеологии. Ученый представляет свое видение процесса уникального развития экологической идеологии, которая сформировалась на основе широкого общественного экологического движения, то есть, на практической основе, а не предшествовала предварительно сформированной теоретической концепции, которая воплощала бы новую систему ценностей. Как считает В.А. Волков, страх перед самоуничтожением человечества в результате разрушения окружающей среды обусловил потребность как практических действий, так и определения новых универсальных ценностей в целях сохранения и развития цивилизации[11].
Автор рассматривает историю признания факта существования экологического кризиса, восприятие его масштабов и то, как прогнозируются его последствия в рамках традиционного мировоззрения эпохи модерна. В.А. Волков утверждает, что попытки построить теоретический фундамент экологической идеологии уже предпринимались с использованием понятийного аппарата разнообразных классических идеологий: либерализма, консерватизма и социализма и формирующаяся политическая экология рассматривает охрану природы в контексте существующих идеологически ориентированных концепций устойчивого развития. Ученый на материале доклада Римского клуба 2018 года, в котором были представлены новые основы экологической идеологии доказывает, что уже формируется новая онтология, основанная на концепции «полного мира», которая является актуальной для современной ситуации, характеризующейся экологическим кризисом. Эта концепция, новое Просвещение, должна преодолеть ограничения эмпиризма и индукции, поскольку опирается на принципы синергии, которые смогут уравновесить существующие различия и контрасты.
К. Литфин в работе «Суверенитет в мировой экополитике» рассматривает роль государственного суверенитета в контексте глобальной экологической политики. Автор показывает, что традиционное понимание концепции суверенитета не выдерживает проверки временем, в частности, в ситуации глобального экологического кризиса. В статье исследуется противоречие между традиционным вестфальским понятием суверенитета, где подчеркивается территориальная целостность и политическая независимость государств, и возникающими экологическими императивами, которые требуют совместных и зачастую подходов к управлению буквально планетарного масштаба. Автор показывает, что экологические кризисы, с которыми сталкивается современный мир, такие как изменение климата, потери биоразнообразия и загрязнение окружающей среды, не признают политических границ и, таким образом, представляют собой вызов для системы суверенных государств. Автор показывает, как различные государства исторически использовали свой суверенитет как для продвижения глобальных экологических инициатив, так и для препятствования им, что позволяет продемонстрировать сложную взаимосвязь между национальными интересами и коллективными действиями в интересах окружающей среды[12].
В статье также рассматриваются фактические примеры эволюции суверенитета в качестве ответа на экологические проблемы. Автор приводит примеры, когда государства добровольно уступали некоторые аспекты своего суверенитета, чтобы участвовать в международных экологических соглашениях и институтах. К. Литфин отмечает, что такое сотрудничество необходимо для решения глобальных экологических проблем, но также поднимает вопросы о будущем государственного суверенитета и необходимости новых форм управления, в рамках которых будет возможно эффективно распоряжаться общими ресурсами планеты.
В статье «Национальный суверенитет над природными ресурсами: Экологические вызовы и устойчивое развитие» В. Барраль представлен анализ концепции национального суверенитета в контексте управления природными ресурсами и его последствий для экологической устойчивости и развития. В работе рассматривается историческая эволюция принципа постоянного суверенитета над природными ресурсами с фокусом на постдеколониальный период, когда новые независимые государства утверждали контроль над своими ресурсами в качестве средства достижения экономического развития и сохранения обретенной (или вновь обретенной) независимости. В. Барраль рассматривает такие двойственные аспекты суверенитета как dominium (владение) и imperium (контроль) над территорией и ресурсами, а также то, что такой традиционный взгляд потерял свою актуальность в связи с необходимостью устойчивого управления природными ресурсами. В статье рассматривается противоречие между правом государства на эксплуатацию своих ресурсов и растущей заботой международного сообщества об охране окружающей среды и устойчивом развитии[13]. Также автор рассматривает роль международного права и политических инструментов в проводимой государствами политике в отношении управления ресурсами, и оценивает влияние международных экологических соглашений и концепции устойчивого развития на проводимую политику. В. Барраль предполагает, что в последнее время принцип суверенитета над природными ресурсами уже по факту эволюционировал и в него были включены в себя экологические соображения, что отражает переход к более сбалансированному подходу, признающему как права государств перед окружающей средой, так и их ответственность.
Таким образом, материал проанализированных источников убедительно свидетельствуют о том, что в настоящее время понятие суверенитета переосмысляется с учетом экологических императивов, соответствующих целям устойчивого развития. Такое переосмысление имеет решающее значение для создания структур управления, способных управлять общими ресурсами и обеспечивать развитие в новых сложностных условиях. В литературе, как было показано выше, отмечается растущий консенсус по поводу необходимости обеспечить правовой плюрализм и сформировать новые формы управления, которые примирили бы государственные интересы с потребностями защиты окружающей среды, обеспечивая новый баланс между интересами государства и общества.
Далее, основываясь на подробно представленных источниках, автор делает попытку дать собственное видение взаимосвязи между политическим суверенитетом и экологической ответственностью, выделить основные проблемы, возникающие при соприкосновении их контуров, а также предложить решения для обеспечения экологической устойчивости и суверенитета в современных условиях.
В работе Б.А. Шахназарова «Право устойчивого развития: понятие, методология. Трансформация ESG-повестки в условиях санкционных ограничений» подробно рассматривается трансформация повестки в области экологического, социального и государственного управления (ESG) в условиях международных санкций. Актуальность работы автора заключается в исследовании правовых механизмов, которые могут способствовать интеграции принципов ESG в гармонизацию и унификацию законодательства разных государств. Это особенно важно для сфер, имеющих ключевое значение для устойчивого развития общества. Б.А. Шахназаров подчеркивает важность определения правовой природы принципов ESG и целей устойчивого развития для их интеграции в национальные правовые системы. Экологическая составляющая, особенно проблема изменения климата, выделяется как один из наиболее важных элементов повестки ESG с точки зрения устойчивого развития. Это согласуется с определением Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию 1987 года, в котором устойчивое развитие описывается как удовлетворение потребностей сегодняшнего дня без ущерба для возможности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности[8].
В статье также рассматриваются проблемы, связанные с санкционными ограничениями в отношении повестки ESG, и автор утверждает, что устойчивое развитие и правовое регулирование отношений в области устойчивого развития должны рассматриваться в контексте дифференцированных подходов к оценке и продвижению устойчивости в различных сферах общественных отношений. Б.А. Шахназаров предлагает выстраивать регулирование в контексте санкций с максимальным учетом инструментов устойчивого экономического развития, таких как соблюдение стандартов ESG и требований раскрытия финансовой и нефинансовой информации. Кроме того, в контексте санкций и их влияния на повестку ESG исследователь рассматривает и ситуацию политического и экономического кризиса. Б.А. Шахназаров утверждает, что стабильное развитие, основанное на четких стандартах и целях устойчивого развития, особенно закрепленных на нормативно-правовом международном и национальном уровнях, может помочь преодолеть тяжелые экономические последствия кризиса. Он предостерегает от смещения фокуса стандартов ESG с международного на национальный уровень, что может подорвать изначальные ценности повестки ESG, вытекающие из Целей устойчивого развития ООН.
В статье М.М. Мухлыниной «Российский суверенитет на природные ресурсы» осуществлен глубокий анализ конституционно-правовой базы, лежащей в основе российского подхода к управлению природными ресурсами и охране окружающей среды в контексте государственного суверенитета. В статье рассматриваются правовые пути решения экологических проблем в рамках достижения Целей устойчивого развития в сфере планирования стратегического развития России. Автор делает вывод о необходимости осуществления изменений как на уровне нормативно-правовой базы, так и на организационно-управленческом уровне во всех общественных сферах государства.
М.М. Мухлынина выделяет конституционные принципы, являющиеся основополагающими при формировании экологической политики в сфере обеспечения суверенитета. Эти принципы определены положениями Конституции, федеральных законов и различных подзаконных актов. В работе подчеркивается важность сохранения естественных экологических систем, природных ландшафтов и природных комплексов, определения пределов допустимого воздействия хозяйственной и иной деятельности на природную среду исходя из требований охраны окружающей среды, запрета деятельности, последствия которой могут быть непредсказуемыми для окружающей среды[9].
В работе также рассматривается роль государства как суверена в управлении и использовании природных ресурсов в соответствии с положениями Земельного, Лесного, Водного кодексов Российской Федерации и других соответствующих законов. Автор подчеркивает обязанности государства по владению, пользованию и распоряжению природными ресурсами, закрепленные в Конституции России, конституциях и уставах субъектов Российской Федерации. Кроме этого, М.М. Мухлынина рассматривает экологическую ситуацию в мире и в отдельных государствах и доказывает актуальность и значимость правовых проблем, связанных с обеспечением прав собственности государства на природные ресурсы и законных интересов населения, как нынешнего, так и будущих поколений, поскольку решение данного вопроса является критичным для обеспечения благополучия и достижения процветания в будущем.
В статье А.Б. Вебера «Парадоксы современного развития: человечество у развилки истории» дается критический анализ проблем глобального развития в контексте цивилизационного кризиса. Как доказывает автор, доминирующий тип развития, основанный на безудержном экономическом росте, привел к нарушению биосферного баланса, высветив экологические угрозы, определяющие пределы роста - пределы, которые могут быть расширены благодаря технологическому прогрессу, но тем не менее являются реальными. В исследовании рассматриваются экологические проблемы, возникающие в связи с нынешней парадигмой развития, и необходимость перехода к более устойчивому и справедливому подходу к развитию. А.Б. Вебер утверждает, что политика глобализации усугубила ситуацию, усилив конкуренцию на мировых рынках и борьбу за доступ к ресурсам. Однако он также отмечает, что пределы роста не равнозначны пределам социального развития. Есть области, такие как культура, образование, искусство, спорт и творческая деятельность, где нет никаких ограничений[10].
Автор утверждает, что уже сегодня общественное мнение формирует новый подход к пониманию развития, где целью должно быть развитие человека и благосостояние общества. Такое развитие должно быть совместимо с сохранением природной среды в пригодном для жизни состоянии как в настоящем, так и в будущем. По мнению А.Б. Вебера, именно в этом суть концепции устойчивого развития, которая официально признана мировым сообществом, но пока не стала приоритетом в мировой политике.
Работа В.А. Волкова «Формирование концептуальных оснований экологической идеологии» посвящена теоретическому исследованию ценностно-нормативных позиций, определяющих сущность экологической идеологии и сфокусирована на исследование точки пересечения экологических проблем и идеологии. Ученый представляет свое видение процесса уникального развития экологической идеологии, которая сформировалась на основе широкого общественного экологического движения, то есть, на практической основе, а не предшествовала предварительно сформированной теоретической концепции, которая воплощала бы новую систему ценностей. Как считает В.А. Волков, страх перед самоуничтожением человечества в результате разрушения окружающей среды обусловил потребность как практических действий, так и определения новых универсальных ценностей в целях сохранения и развития цивилизации[11].
Автор рассматривает историю признания факта существования экологического кризиса, восприятие его масштабов и то, как прогнозируются его последствия в рамках традиционного мировоззрения эпохи модерна. В.А. Волков утверждает, что попытки построить теоретический фундамент экологической идеологии уже предпринимались с использованием понятийного аппарата разнообразных классических идеологий: либерализма, консерватизма и социализма и формирующаяся политическая экология рассматривает охрану природы в контексте существующих идеологически ориентированных концепций устойчивого развития. Ученый на материале доклада Римского клуба 2018 года, в котором были представлены новые основы экологической идеологии доказывает, что уже формируется новая онтология, основанная на концепции «полного мира», которая является актуальной для современной ситуации, характеризующейся экологическим кризисом. Эта концепция, новое Просвещение, должна преодолеть ограничения эмпиризма и индукции, поскольку опирается на принципы синергии, которые смогут уравновесить существующие различия и контрасты.
К. Литфин в работе «Суверенитет в мировой экополитике» рассматривает роль государственного суверенитета в контексте глобальной экологической политики. Автор показывает, что традиционное понимание концепции суверенитета не выдерживает проверки временем, в частности, в ситуации глобального экологического кризиса. В статье исследуется противоречие между традиционным вестфальским понятием суверенитета, где подчеркивается территориальная целостность и политическая независимость государств, и возникающими экологическими императивами, которые требуют совместных и зачастую подходов к управлению буквально планетарного масштаба. Автор показывает, что экологические кризисы, с которыми сталкивается современный мир, такие как изменение климата, потери биоразнообразия и загрязнение окружающей среды, не признают политических границ и, таким образом, представляют собой вызов для системы суверенных государств. Автор показывает, как различные государства исторически использовали свой суверенитет как для продвижения глобальных экологических инициатив, так и для препятствования им, что позволяет продемонстрировать сложную взаимосвязь между национальными интересами и коллективными действиями в интересах окружающей среды[12].
В статье также рассматриваются фактические примеры эволюции суверенитета в качестве ответа на экологические проблемы. Автор приводит примеры, когда государства добровольно уступали некоторые аспекты своего суверенитета, чтобы участвовать в международных экологических соглашениях и институтах. К. Литфин отмечает, что такое сотрудничество необходимо для решения глобальных экологических проблем, но также поднимает вопросы о будущем государственного суверенитета и необходимости новых форм управления, в рамках которых будет возможно эффективно распоряжаться общими ресурсами планеты.
В статье «Национальный суверенитет над природными ресурсами: Экологические вызовы и устойчивое развитие» В. Барраль представлен анализ концепции национального суверенитета в контексте управления природными ресурсами и его последствий для экологической устойчивости и развития. В работе рассматривается историческая эволюция принципа постоянного суверенитета над природными ресурсами с фокусом на постдеколониальный период, когда новые независимые государства утверждали контроль над своими ресурсами в качестве средства достижения экономического развития и сохранения обретенной (или вновь обретенной) независимости. В. Барраль рассматривает такие двойственные аспекты суверенитета как dominium (владение) и imperium (контроль) над территорией и ресурсами, а также то, что такой традиционный взгляд потерял свою актуальность в связи с необходимостью устойчивого управления природными ресурсами. В статье рассматривается противоречие между правом государства на эксплуатацию своих ресурсов и растущей заботой международного сообщества об охране окружающей среды и устойчивом развитии[13]. Также автор рассматривает роль международного права и политических инструментов в проводимой государствами политике в отношении управления ресурсами, и оценивает влияние международных экологических соглашений и концепции устойчивого развития на проводимую политику. В. Барраль предполагает, что в последнее время принцип суверенитета над природными ресурсами уже по факту эволюционировал и в него были включены в себя экологические соображения, что отражает переход к более сбалансированному подходу, признающему как права государств перед окружающей средой, так и их ответственность.
Таким образом, материал проанализированных источников убедительно свидетельствуют о том, что в настоящее время понятие суверенитета переосмысляется с учетом экологических императивов, соответствующих целям устойчивого развития. Такое переосмысление имеет решающее значение для создания структур управления, способных управлять общими ресурсами и обеспечивать развитие в новых сложностных условиях. В литературе, как было показано выше, отмечается растущий консенсус по поводу необходимости обеспечить правовой плюрализм и сформировать новые формы управления, которые примирили бы государственные интересы с потребностями защиты окружающей среды, обеспечивая новый баланс между интересами государства и общества.
Далее, основываясь на подробно представленных источниках, автор делает попытку дать собственное видение взаимосвязи между политическим суверенитетом и экологической ответственностью, выделить основные проблемы, возникающие при соприкосновении их контуров, а также предложить решения для обеспечения экологической устойчивости и суверенитета в современных условиях.
Политический суверенитет и экологическая ответственность: взаимосвязь и проблемы
Вне всякого сомнения, концепция политического суверенитета продолжает оставаться краеугольным камнем как международных отношений, так и внутренней политики государств, определяя контуры политической власти и автономии государств в современном мире. По своей сути суверенитет представляет собой верховную власть или авторитет на территории, право управлять без вмешательства извне и способность вступать в отношения с другими суверенными образованиями.
Вспомним, что философские корни суверенитета восходят к трудам Т. Гоббса, Ж.-Ж. Руссо, Дж. Локка и других авторов[14]. Гоббс в своей основополагающей работе «Левиафан» утверждал, что в естественном состоянии жизнь человека «одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна», что побуждает людей заключать общественный договор и передавать свои права суверену для защиты и порядка[15]. Ж.-Ж. Руссо, со своей стороны, подчеркивал значимость общественного суверенитета, при котором первостепенное значение имеет общая воля народа. Вклад Дж. Локка обусловлен во многом тем, что он доказывал первостепенную важность защиты жизни, свободы и собственности, и основой политической власти полагал согласие на управление тех, кто соглашался быть управляемым[16].
1648 год, когда был заключен Вестфальский договор, часто называют временем рождения современной государственной системы, поскольку именно тогда был установлен принцип территориального суверенитета, очертивший границы политической власти и независимости. Со временем понятие суверенитета эволюционировало в соответствии с меняющейся динамикой положений международного права, и впоследствии в результате деколонизации, глобализации и новых транснациональных вызовов.
В современном мире концепция суверенитета остается значимой, и при этом сами его основы подвергаются новым вызовам и в связи с этим интерпретируются по-новому. Образование новых международных организаций, заключение международных договоров различного масштаба, создание таких наднациональных образований как, например, Европейский союз, заставило серьезно заявить о необходимости трансформации понятия государственного суверенитета. Более того, растущая роль негосударственных акторов, таких как транснациональные корпорации и международные НПО, еще больше усложняют традиционные представления о суверенитете.
Глобальный экологический кризис выявил недостаточность и несостоятельность в новых условиях исключительно территориального и антропоцентрического взгляда на суверенитет[17]. Трансграничный характер таких экологических проблем, как изменение климата, угрозы биологическому многообразию и загрязнение окружающей среды, требует нового понимания суверенитета, выходящего за рамки национальных границ и включающего осознание субсидиарной ответственности за планету и ее будущее.
С другой стороны, предметом споров стало и то, как соотносятся и как должны соотноситься между собой понятия практики реализации суверенитета и прав человека. Хотя суверенитет подразумевает право на самоопределение и невмешательство, международное сообщество все чаще признает необходимость защиты прав человека, даже если это означает оспаривание суверенитета государств, нарушающих эти права. В отдельных, и даже нельзя сказать, чтобы в исключительных случаях, подобные ситуации используются как повод для политического и экономического давления, а то и для военных интервенций.
Ситуация осложняется и тем, что цифровая революция привела к появлению новых аспектов суверенитета, а киберпространство стало областью, в которой государственная власть подвергается новым вызовам. Проблемы конфиденциальности данных, кибербезопасности и цифрового управления заставляют задуматься о применимости традиционного суверенитета в мире, характеризующемся сетевой структурой и расширяющемся в виртуальность.
Таким образом, понятие политического суверенитета, оставаясь центральным понятием в политической науке и практике, претерпевает значительные изменения. Значение политического суверенитета в современном мире определяется его способностью адаптироваться к меняющимся реалиям глобальной взаимозависимости и экологическим вызовам. Суверенитет больше не является статичным и «независимым» концептом, он приобрел динамику и в настоящее время переплетается или сливается с категориями коллективной ответственности мирового сообщества, в частности, в области защиты окружающей среды. Будущее суверенитета, вероятно, будет связано с нахождением тонкого баланса между сохранением государственной автономии и принятием взаимосвязанности, которая определяет нашу современную реальность[18]. Независимо от того, находится современный мир в ситуации антропоцена и/или капиталоцена, переосмысление суверенитета с учетом требований экологической ответственности становится не просто философским дискурсом, а насущной необходимостью для того, чтобы человек смог выжить и развиваться на Земле.
Более того, в условиях нарастающего экологического кризиса экологическая ответственность государства и общества представляет собой многогранную концепцию, которая со временем приобретает все большую актуальность. Философское осмысление этого понятия уходит корнями в этику, политическую философию и теорию справедливости. Она поднимает фундаментальные вопросы о взаимоотношениях между людьми и природой, правах будущих поколений и распределении экологических благ и ответственности. Езе несколько десятилетий назад такие философы, как Дж. Ролз и Р. Нозик, исследовали принципы справедливости, которыми следует руководствоваться при распределении и использовании ресурсов. Современные мыслители, такие как М. Нуссбаум и А. Сен, расширили круг вопросов, включив в него возможности и процветание человека в гармонии с окружающей средой[19].
Таким образом, традиционное понятие государственного суверенитета, характеризующееся абсолютной территориальной властью и принципом невмешательства, становится проблематичным в связи с тем, экологические проблемы приобрели планетарный масштаб, и как реакция на эти новые условия принцип государственного суверенитета эволюционирует и начинает включать и обязанности наряду с правами. Такая трансформация понятия предполагает, что суверенитет уже не является абсолютным препятствием для вмешательства в дела определенного государства в связи с экологической повесткой, но может, по сути, служить основанием, особенно по мере того, как экологические проблемы становятся все более масштабными.
Международное экологическое право становится одним из значимых ресурсов в процессах борьбы с глобальными экологическими проблемами. Такие договоры, как Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК) и Конвенция о биологическом разнообразии (КБР), служат примером активизации усилий международного сообщества в деле создания норм и стандартов охраны окружающей среды, выходящих за рамки национальных границ[20]. Подобные правовые документы отражают существующую тенденцию, характеризующуюся увеличением признание того, что государства несут ответственность за управление своими природными ресурсами таким образом, чтобы не наносить ущерб другим государствам и всему миру.
Экологическая ответственность общества определяется экологической этикой - направлением философии, изучающим моральные отношения между людьми и миром природы. Специалисты по этике утверждают, что общество, включая отдельных людей, корпорации и неправительственные организации, обязано бережно относиться к окружающей среде. Эта забота основана на таких принципах, как устойчивость, справедливость для разных поколений и внутренняя ценность природы[21].
Взаимосвязь между обязанностями государства и общества сложна и существует в разных измерениях. Предполагается, что государства должны формулировать экологические нормы и обеспечивать их соблюдение, содействовать устойчивому развитию и участвовать в международном экологическом управлении. Однако общественные деятели также являются мощными проводниками перемен, способными влиять на политику, стимулировать инновации и формировать культуру экологического сознания.
Несмотря на прогресс, достигнутый в формулировании определений и контуров экологической ответственности, еще существует целый ряд проблем, в том числе критически значимых. Некоторые ученые и эксперты утверждают, что национальный суверенитет по-прежнему нередко используется для противодействия экологическому управлению, чему во многом посвящена упомянутая ранее работа П. Валевича[22]. Другие указывают на то, что территориальность государств, хотя ее часто критикуют, коренится в исторической «генеалогии» суверенитета, на основе которых сформированы современные правовые и управленческие структуры.
Экологическая ответственность государства и общества - это в настоящее время развивающаяся концепция, отражающая растущее понимание того, что защита окружающей среды требует коллективных действий. Хотя суверенитет остается важным принципом, он все чаще рассматривается через призму ответственности, а не абсолютной власти. По мере того как мир сталкивается с разрушением окружающей среды, изменением климата и утратой биоразнообразия, ответственность государства и общества становится все более значимой в обеспечении устойчивого будущего для всех жителей планеты.
Вне всякого сомнения, концепция политического суверенитета продолжает оставаться краеугольным камнем как международных отношений, так и внутренней политики государств, определяя контуры политической власти и автономии государств в современном мире. По своей сути суверенитет представляет собой верховную власть или авторитет на территории, право управлять без вмешательства извне и способность вступать в отношения с другими суверенными образованиями.
Вспомним, что философские корни суверенитета восходят к трудам Т. Гоббса, Ж.-Ж. Руссо, Дж. Локка и других авторов[14]. Гоббс в своей основополагающей работе «Левиафан» утверждал, что в естественном состоянии жизнь человека «одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна», что побуждает людей заключать общественный договор и передавать свои права суверену для защиты и порядка[15]. Ж.-Ж. Руссо, со своей стороны, подчеркивал значимость общественного суверенитета, при котором первостепенное значение имеет общая воля народа. Вклад Дж. Локка обусловлен во многом тем, что он доказывал первостепенную важность защиты жизни, свободы и собственности, и основой политической власти полагал согласие на управление тех, кто соглашался быть управляемым[16].
1648 год, когда был заключен Вестфальский договор, часто называют временем рождения современной государственной системы, поскольку именно тогда был установлен принцип территориального суверенитета, очертивший границы политической власти и независимости. Со временем понятие суверенитета эволюционировало в соответствии с меняющейся динамикой положений международного права, и впоследствии в результате деколонизации, глобализации и новых транснациональных вызовов.
В современном мире концепция суверенитета остается значимой, и при этом сами его основы подвергаются новым вызовам и в связи с этим интерпретируются по-новому. Образование новых международных организаций, заключение международных договоров различного масштаба, создание таких наднациональных образований как, например, Европейский союз, заставило серьезно заявить о необходимости трансформации понятия государственного суверенитета. Более того, растущая роль негосударственных акторов, таких как транснациональные корпорации и международные НПО, еще больше усложняют традиционные представления о суверенитете.
Глобальный экологический кризис выявил недостаточность и несостоятельность в новых условиях исключительно территориального и антропоцентрического взгляда на суверенитет[17]. Трансграничный характер таких экологических проблем, как изменение климата, угрозы биологическому многообразию и загрязнение окружающей среды, требует нового понимания суверенитета, выходящего за рамки национальных границ и включающего осознание субсидиарной ответственности за планету и ее будущее.
С другой стороны, предметом споров стало и то, как соотносятся и как должны соотноситься между собой понятия практики реализации суверенитета и прав человека. Хотя суверенитет подразумевает право на самоопределение и невмешательство, международное сообщество все чаще признает необходимость защиты прав человека, даже если это означает оспаривание суверенитета государств, нарушающих эти права. В отдельных, и даже нельзя сказать, чтобы в исключительных случаях, подобные ситуации используются как повод для политического и экономического давления, а то и для военных интервенций.
Ситуация осложняется и тем, что цифровая революция привела к появлению новых аспектов суверенитета, а киберпространство стало областью, в которой государственная власть подвергается новым вызовам. Проблемы конфиденциальности данных, кибербезопасности и цифрового управления заставляют задуматься о применимости традиционного суверенитета в мире, характеризующемся сетевой структурой и расширяющемся в виртуальность.
Таким образом, понятие политического суверенитета, оставаясь центральным понятием в политической науке и практике, претерпевает значительные изменения. Значение политического суверенитета в современном мире определяется его способностью адаптироваться к меняющимся реалиям глобальной взаимозависимости и экологическим вызовам. Суверенитет больше не является статичным и «независимым» концептом, он приобрел динамику и в настоящее время переплетается или сливается с категориями коллективной ответственности мирового сообщества, в частности, в области защиты окружающей среды. Будущее суверенитета, вероятно, будет связано с нахождением тонкого баланса между сохранением государственной автономии и принятием взаимосвязанности, которая определяет нашу современную реальность[18]. Независимо от того, находится современный мир в ситуации антропоцена и/или капиталоцена, переосмысление суверенитета с учетом требований экологической ответственности становится не просто философским дискурсом, а насущной необходимостью для того, чтобы человек смог выжить и развиваться на Земле.
Более того, в условиях нарастающего экологического кризиса экологическая ответственность государства и общества представляет собой многогранную концепцию, которая со временем приобретает все большую актуальность. Философское осмысление этого понятия уходит корнями в этику, политическую философию и теорию справедливости. Она поднимает фундаментальные вопросы о взаимоотношениях между людьми и природой, правах будущих поколений и распределении экологических благ и ответственности. Езе несколько десятилетий назад такие философы, как Дж. Ролз и Р. Нозик, исследовали принципы справедливости, которыми следует руководствоваться при распределении и использовании ресурсов. Современные мыслители, такие как М. Нуссбаум и А. Сен, расширили круг вопросов, включив в него возможности и процветание человека в гармонии с окружающей средой[19].
Таким образом, традиционное понятие государственного суверенитета, характеризующееся абсолютной территориальной властью и принципом невмешательства, становится проблематичным в связи с тем, экологические проблемы приобрели планетарный масштаб, и как реакция на эти новые условия принцип государственного суверенитета эволюционирует и начинает включать и обязанности наряду с правами. Такая трансформация понятия предполагает, что суверенитет уже не является абсолютным препятствием для вмешательства в дела определенного государства в связи с экологической повесткой, но может, по сути, служить основанием, особенно по мере того, как экологические проблемы становятся все более масштабными.
Международное экологическое право становится одним из значимых ресурсов в процессах борьбы с глобальными экологическими проблемами. Такие договоры, как Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК) и Конвенция о биологическом разнообразии (КБР), служат примером активизации усилий международного сообщества в деле создания норм и стандартов охраны окружающей среды, выходящих за рамки национальных границ[20]. Подобные правовые документы отражают существующую тенденцию, характеризующуюся увеличением признание того, что государства несут ответственность за управление своими природными ресурсами таким образом, чтобы не наносить ущерб другим государствам и всему миру.
Экологическая ответственность общества определяется экологической этикой - направлением философии, изучающим моральные отношения между людьми и миром природы. Специалисты по этике утверждают, что общество, включая отдельных людей, корпорации и неправительственные организации, обязано бережно относиться к окружающей среде. Эта забота основана на таких принципах, как устойчивость, справедливость для разных поколений и внутренняя ценность природы[21].
Взаимосвязь между обязанностями государства и общества сложна и существует в разных измерениях. Предполагается, что государства должны формулировать экологические нормы и обеспечивать их соблюдение, содействовать устойчивому развитию и участвовать в международном экологическом управлении. Однако общественные деятели также являются мощными проводниками перемен, способными влиять на политику, стимулировать инновации и формировать культуру экологического сознания.
Несмотря на прогресс, достигнутый в формулировании определений и контуров экологической ответственности, еще существует целый ряд проблем, в том числе критически значимых. Некоторые ученые и эксперты утверждают, что национальный суверенитет по-прежнему нередко используется для противодействия экологическому управлению, чему во многом посвящена упомянутая ранее работа П. Валевича[22]. Другие указывают на то, что территориальность государств, хотя ее часто критикуют, коренится в исторической «генеалогии» суверенитета, на основе которых сформированы современные правовые и управленческие структуры.
Экологическая ответственность государства и общества - это в настоящее время развивающаяся концепция, отражающая растущее понимание того, что защита окружающей среды требует коллективных действий. Хотя суверенитет остается важным принципом, он все чаще рассматривается через призму ответственности, а не абсолютной власти. По мере того как мир сталкивается с разрушением окружающей среды, изменением климата и утратой биоразнообразия, ответственность государства и общества становится все более значимой в обеспечении устойчивого будущего для всех жителей планеты.
Решения для обеспечения экологической устойчивости и суверенитета в современных условиях
Таким образом, роль правительств и разнообразных общественных акторов в обеспечении экологической устойчивости и суверенитета - сложный и актуальный вопрос, активно обсуждаемый в современном политическом и экологическом дискурсе. Поэтому целесообразно в комплексе рассматривать философские, правовые и этические аспекты этих ролей с учетом вызовов и возможностей, открывающихся в период антропоцена и капиталоцена.
Философские дебаты по поводу экологической устойчивости и суверенитета основаны на противоречии между автономией государств и коллективными потребностями мирового сообщества. Суверенитет, традиционно понимаемый как абсолютная власть государства над своей территорией и делами, все чаще рассматривается через призму ответственности, особенно в связи с рациональным природопользованием. Этот сдвиг отражает этический императив, требующий уравновесить права государств с потребностями планеты и ее обитателей.
Правительствам, как основным носителям суверенитета, принадлежит важнейшая роль в обеспечении экологической устойчивости. Эта роль определяется принципом постоянного суверенитета над природными ресурсами, который эволюционировал и стал включать в себя ответственность за рациональное и справедливое использование этих ресурсов. Международное экологическое право расширило сферу ответственности государств, введя такие понятия, как экологическое управление и обязанность защищать окружающую среду за пределами своих границ.
Правовые последствия экологического вмешательства поднимают вопросы о пределах государственного суверенитета перед лицом угрозы разрушения окружающей среды. Когда государство или коалиция государств вмешиваются в дела другого государства по экологическим причинам, это бросает вызов Вестфальской модели невмешательства. Возможность такого вмешательства должна быть сбалансирована с принципами государственного суверенитета, в случаях, если бы приоритет не был отдан экологическим интересам, это могло бы иметь катастрофические последствия для всего человечества.
Общественные акторы, включая частных лиц, корпорации, НПО и международные организации, также играют ключевую роль в обеспечении экологической устойчивости. Их мотивация лежит, а действия определяются экологической этикой, которая требует переоценки отношений между человеком и природой и признания самоценности природного мира. Эти субъекты могут влиять на политику, стимулировать инновации и формировать культуру экологического сознания, которая дополняет усилия правительства.
Критика территориального суверенитета, представленная в проанализированных выше работах, подчеркивает проблематичный характер территориальности государств в ситуациях, когда необходимо решать глобальные, трансграничные экологические проблемы. Хотя важно признать историческую «генеалогию» суверенитета и его влияние на современное управление, не менее важно осознать, что экологические проблемы часто не подчиняются искусственно проведенным границам. Принятие этой идеи заставляет по-новому оценить концепт суверенитета таким образом, что в современной трактовке он должен быть в меньшей степени привязан к территории и в большей степени соответствовать экологическим реалиям.
Пересечение прав человека и экологического права, рассмотренное в литературе, подчеркивает важность защиты как окружающей среды, так и прав лиц, пострадавших от экологического ущерба. Принцип суверенитета должен быть согласован с императивом защиты прав человека в экологических контекстах, что указывает на необходимость создания правовых и этических рамок, объединяющих эти проблемы.
Таким образом, роль правительств и общественных акторов в обеспечении экологической устойчивости и суверенитета может быть оценена как крайне высокая, более того ее содержание в настоящее время переформулируется в связи с новыми вызовами и соответственно требованиями. В связи с этим требуется переопределение целого ряда категорий суверенитета, конкретизация и утверждение положений, в которых будет отмечаться, в каких ситуациях ответственность должна превалировать над властью, описание моделей применения экологических мер. Отдельно необходимо сказать о важности просветительской деятельности и проведения информационной политики для ознакомления общества с положениями экологической этики. По мере того как мир сталкивается с новыми вызовами, которые ставит перед человечеством антропоцен и капиталоцен, совместные усилия государственных и негосударственных субъектов начинают играть без преувеличения критическую роль в деле формировании устойчивого и суверенного будущего для всех.
На основе вышеизложенного автор считает перспективными следующие принципы и инструменты, которые в комплексе являются наиболее перспективными в деле достижения баланса интересов между экологической ответственностью и защитой национальных интересов в современном мире:
Заключение
Представляется очевидным, что понятия политического суверенитета и экологической ответственности понятия не исключают друг друга, безусловно глубоко взаимосвязаны. Вызовы антропоцена и капиталоцена требуют переоценить традиционные представления о государственном суверенитете в контексте экологической ответственности. Проведенный в данной работе анализ демонстрирует, что государства больше не могут позволить себе рассматривать суверенитет как абсолютную власть, действующую в отрыве от глобальных экологических проблем.
Принятие поправок к Конституции Индонезии служит свидетельством эволюции в понимании суверенитета. Включив экологические права в рамки прав человека, Индонезия сделала значительный шаг к признанию экологического суверенитета. Такой подход подчеркивает обязанность государства обеспечивать экологичную окружающую среду, тем самым интегрируя экологические соображения в суть своих суверенных функций.
Еще раз отметим роль капитализма в деградации окружающей среды, и в этом контексте мы должны отметить сложности, связанные с регулированием наиболее экологически вредных, но экономически эффективных практик. Однако появление таких рыночных механизмов как, например, торговля квотами на выбросы углерода и формирование «зеленых» рынков, говорит о том, что капитализм может быть переориентирован на поддержку устойчивости. Это позволяет утверждать, что в современных условиях суверенитет в «новой реакции», совместимый с экологическими императивами, не только возможен, но и необходим.
Историческая «генеалогия» суверенитета сформировала современные правовые и управленческие структуры, но теперь она должна адаптироваться к реалиям наших взаимосвязанных экологических систем. Экологическая ответственность государства и общества - это эволюционирующая концепция, которая отражает рост понимания того, что необходимы коллективные усилия и действия. Суверенитет, хотя и является одним из базовых принципов, все чаще начинает рассматриваться через призму ответственности, а не абсолютной власти.
В заключение необходимо отметить, что неотложная необходимость преодолеть современный экологический кризис требует изменения самих онтологических основ. Традиционные онтологии, которые долгое время лежали в основе человеческих обществ, часто характеризующиеся антропоцентризмом и взглядом на природу как на ресурс для экономического развитие, привели человечество к экологической катастрофе. Для преодоления этого кризиса, необходимо выработать и принять новую онтологию, включающую в себя принципы синергии и экологические ценности.
Синергия в данном контексте означает взаимодействие между различными элементами системы, в результате которого образуется целое, превосходящее сумму своих частей. Этот принцип является основополагающим для экологических систем, где разнообразные организмы и процессы работают вместе, создавая устойчивые и самоподдерживающиеся экосистемы. Приняв онтологию, которая признает и ценит такие синергетические отношения, мы сможем разработать социально-экономические системы, которые будут действовать по такому же принципу, как природные системы, и поддерживать окружающую среду. Такая онтология, включающая принципы синергии и экологические ценности, приведет к следующим последствиям.
Вместо того чтобы рассматривать природу как неисчерпаемый источник ресурсов, которые можно эксплуатировать, человечество будет воспринимать себя как часть системы, в которой важны и равноправны все элементы. Отход от антропоцентрического мировоззрения означает признание внутренней ценности всех форм жизни, а не только человека. Такое изменение взгляда на природу будет способствовать развитию практик, которые смогут обеспечить жизнеспособность экосистем в долгосрочной перспективе.
Признание взаимосвязанности всех форм жизни будет способствовать развитию доверия и солидарности в деле решения экологических проблем, и, следовательно, международному сотрудничеству и обмену ресурсами и знаниями для борьбы с изменением климата и недопущению дальнейшей утраты биоразнообразия.
В новой онтологии долгосрочная экологическая устойчивость должна иметь больший приоритет, чем краткосрочная экономическая выгода. Это потребует переосмысления критериев успеха и прогресса, а также обще согласованного перехода от ВВП как единственного показателя процветания к индексам, в обязательном порядке учитывающим экологические показатели и разные критерии благополучие человека.
Вместо реакции на экологические катастрофы, синергетическая онтология поощряла бы проактивные меры по предотвращению экологической деградации. Среди таких инициатив, уже сегодня имеющих место в экономике, можно выделить инвестиции в возобновляемые источники энергии, устойчивое сельское хозяйство и «зеленую» инфраструктуру.
Что касается концепта суверенитета, то в рамках предложенной онтологии он трансформировался бы в «экополитический суверенитет», преодолев рамки традиционных представлений о государственном суверенитете в пользу единого подхода к управлению общими ресурсами и решению трансграничных экологических проблем. Таким образом суверенитет действительно может войти в число экологических практик, если воспринимать и использовать этот концепт с тем, чтобы сбалансировать интересы государства с более широкими общественными потребностями в устойчивом будущем.
Принятие новой онтологии представляется необходимым для преодоления нынешнего экологического кризиса. Это требует фундаментальной переоценки наших отношений с миром природы и развития социально-экономических систем, которые гармонично сочетались бы с экологическими системами[24]. Такой онтологический сдвиг представляется необходимым условием для устойчивого будущего и дальнейшего процветания жизни на Земле. Результаты и выводы данной работы могут быть полезными для новых исследований политического суверенитета и экологической ответственности, а также для разработки новых инструментов и стратегий для обеспечения того, чтобы экологическая ответственность вплеталась в ткань национальных интересов. В будущем роль государства в экологическом управлении должна меняться, чтобы соответствовать потребности в устойчивом и справедливом будущем для всех жителей планеты.
Таким образом, роль правительств и разнообразных общественных акторов в обеспечении экологической устойчивости и суверенитета - сложный и актуальный вопрос, активно обсуждаемый в современном политическом и экологическом дискурсе. Поэтому целесообразно в комплексе рассматривать философские, правовые и этические аспекты этих ролей с учетом вызовов и возможностей, открывающихся в период антропоцена и капиталоцена.
Философские дебаты по поводу экологической устойчивости и суверенитета основаны на противоречии между автономией государств и коллективными потребностями мирового сообщества. Суверенитет, традиционно понимаемый как абсолютная власть государства над своей территорией и делами, все чаще рассматривается через призму ответственности, особенно в связи с рациональным природопользованием. Этот сдвиг отражает этический императив, требующий уравновесить права государств с потребностями планеты и ее обитателей.
Правительствам, как основным носителям суверенитета, принадлежит важнейшая роль в обеспечении экологической устойчивости. Эта роль определяется принципом постоянного суверенитета над природными ресурсами, который эволюционировал и стал включать в себя ответственность за рациональное и справедливое использование этих ресурсов. Международное экологическое право расширило сферу ответственности государств, введя такие понятия, как экологическое управление и обязанность защищать окружающую среду за пределами своих границ.
Правовые последствия экологического вмешательства поднимают вопросы о пределах государственного суверенитета перед лицом угрозы разрушения окружающей среды. Когда государство или коалиция государств вмешиваются в дела другого государства по экологическим причинам, это бросает вызов Вестфальской модели невмешательства. Возможность такого вмешательства должна быть сбалансирована с принципами государственного суверенитета, в случаях, если бы приоритет не был отдан экологическим интересам, это могло бы иметь катастрофические последствия для всего человечества.
Общественные акторы, включая частных лиц, корпорации, НПО и международные организации, также играют ключевую роль в обеспечении экологической устойчивости. Их мотивация лежит, а действия определяются экологической этикой, которая требует переоценки отношений между человеком и природой и признания самоценности природного мира. Эти субъекты могут влиять на политику, стимулировать инновации и формировать культуру экологического сознания, которая дополняет усилия правительства.
Критика территориального суверенитета, представленная в проанализированных выше работах, подчеркивает проблематичный характер территориальности государств в ситуациях, когда необходимо решать глобальные, трансграничные экологические проблемы. Хотя важно признать историческую «генеалогию» суверенитета и его влияние на современное управление, не менее важно осознать, что экологические проблемы часто не подчиняются искусственно проведенным границам. Принятие этой идеи заставляет по-новому оценить концепт суверенитета таким образом, что в современной трактовке он должен быть в меньшей степени привязан к территории и в большей степени соответствовать экологическим реалиям.
Пересечение прав человека и экологического права, рассмотренное в литературе, подчеркивает важность защиты как окружающей среды, так и прав лиц, пострадавших от экологического ущерба. Принцип суверенитета должен быть согласован с императивом защиты прав человека в экологических контекстах, что указывает на необходимость создания правовых и этических рамок, объединяющих эти проблемы.
Таким образом, роль правительств и общественных акторов в обеспечении экологической устойчивости и суверенитета может быть оценена как крайне высокая, более того ее содержание в настоящее время переформулируется в связи с новыми вызовами и соответственно требованиями. В связи с этим требуется переопределение целого ряда категорий суверенитета, конкретизация и утверждение положений, в которых будет отмечаться, в каких ситуациях ответственность должна превалировать над властью, описание моделей применения экологических мер. Отдельно необходимо сказать о важности просветительской деятельности и проведения информационной политики для ознакомления общества с положениями экологической этики. По мере того как мир сталкивается с новыми вызовами, которые ставит перед человечеством антропоцен и капиталоцен, совместные усилия государственных и негосударственных субъектов начинают играть без преувеличения критическую роль в деле формировании устойчивого и суверенного будущего для всех.
На основе вышеизложенного автор считает перспективными следующие принципы и инструменты, которые в комплексе являются наиболее перспективными в деле достижения баланса интересов между экологической ответственностью и защитой национальных интересов в современном мире:
- Международные экологические соглашения: договоры, подобные Парижскому соглашению, могут восприниматься как основа для принятия странами обязательств по, например, сокращению выбросов парниковых газов при защите при этом национального суверенитета[1]. Такие соглашения могут выступать базой сотрудничества в рамках исследуемой проблематики без ущемления права наций на самоопределение.
- Цели устойчивого развития (ЦУР): в первую очередь, в Цели 13 по борьбе с изменением климата, отмечен призыв государств мира стремиться к экологической устойчивости, обеспечивая баланс между экологическими проблемами и национальными интересами.
- Оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС): инструмент, который требует оценивать экологические последствия планируемых проектов, прежде чем приступать к их реализации, что должно гарантировать, что развитие не нанесет ущерб экологической ситуации.
- Нормы экологической политики: как отмечалось выше в работе, в настоящее время все чаще обсуждается вопрос о легитимности воздействия на государства в случаях, когда чрезвычайные экологические ситуации представляют собой трансграничную или глобальную угрозу. Разработка четких руководящих принципов для такой политики может помочь обеспечить баланс между суверенитетом и необходимостью принятия срочных экологических мер.
- Резолюции Совета Безопасности ООН: СБ ООН обладает полномочиями рассматривать разрушение окружающей среды как угрозу международному миру и безопасности, потенциально разрешая вмешательство в экстремальных случаях, когда экологические катастрофы могут иметь глобальные последствия.
- Передача «зеленых» технологий: содействие передаче таких технологий развивающимся странам может помочь им достигать экономического роста при соблюдении экологических стандартов, тем самым обеспечивая соответствие национальных интересов требованиям глобальной экологической ответственности.
- Международные экологические суды: создание судов с юрисдикцией по глобальным экологическим вопросам может стать правовым механизмом для разрешения споров и обеспечения соблюдения международного экологического права, обеспечивая баланс между национальным суверенитетом и необходимостью защиты окружающей среды.
Заключение
Представляется очевидным, что понятия политического суверенитета и экологической ответственности понятия не исключают друг друга, безусловно глубоко взаимосвязаны. Вызовы антропоцена и капиталоцена требуют переоценить традиционные представления о государственном суверенитете в контексте экологической ответственности. Проведенный в данной работе анализ демонстрирует, что государства больше не могут позволить себе рассматривать суверенитет как абсолютную власть, действующую в отрыве от глобальных экологических проблем.
Принятие поправок к Конституции Индонезии служит свидетельством эволюции в понимании суверенитета. Включив экологические права в рамки прав человека, Индонезия сделала значительный шаг к признанию экологического суверенитета. Такой подход подчеркивает обязанность государства обеспечивать экологичную окружающую среду, тем самым интегрируя экологические соображения в суть своих суверенных функций.
Еще раз отметим роль капитализма в деградации окружающей среды, и в этом контексте мы должны отметить сложности, связанные с регулированием наиболее экологически вредных, но экономически эффективных практик. Однако появление таких рыночных механизмов как, например, торговля квотами на выбросы углерода и формирование «зеленых» рынков, говорит о том, что капитализм может быть переориентирован на поддержку устойчивости. Это позволяет утверждать, что в современных условиях суверенитет в «новой реакции», совместимый с экологическими императивами, не только возможен, но и необходим.
Историческая «генеалогия» суверенитета сформировала современные правовые и управленческие структуры, но теперь она должна адаптироваться к реалиям наших взаимосвязанных экологических систем. Экологическая ответственность государства и общества - это эволюционирующая концепция, которая отражает рост понимания того, что необходимы коллективные усилия и действия. Суверенитет, хотя и является одним из базовых принципов, все чаще начинает рассматриваться через призму ответственности, а не абсолютной власти.
В заключение необходимо отметить, что неотложная необходимость преодолеть современный экологический кризис требует изменения самих онтологических основ. Традиционные онтологии, которые долгое время лежали в основе человеческих обществ, часто характеризующиеся антропоцентризмом и взглядом на природу как на ресурс для экономического развитие, привели человечество к экологической катастрофе. Для преодоления этого кризиса, необходимо выработать и принять новую онтологию, включающую в себя принципы синергии и экологические ценности.
Синергия в данном контексте означает взаимодействие между различными элементами системы, в результате которого образуется целое, превосходящее сумму своих частей. Этот принцип является основополагающим для экологических систем, где разнообразные организмы и процессы работают вместе, создавая устойчивые и самоподдерживающиеся экосистемы. Приняв онтологию, которая признает и ценит такие синергетические отношения, мы сможем разработать социально-экономические системы, которые будут действовать по такому же принципу, как природные системы, и поддерживать окружающую среду. Такая онтология, включающая принципы синергии и экологические ценности, приведет к следующим последствиям.
Вместо того чтобы рассматривать природу как неисчерпаемый источник ресурсов, которые можно эксплуатировать, человечество будет воспринимать себя как часть системы, в которой важны и равноправны все элементы. Отход от антропоцентрического мировоззрения означает признание внутренней ценности всех форм жизни, а не только человека. Такое изменение взгляда на природу будет способствовать развитию практик, которые смогут обеспечить жизнеспособность экосистем в долгосрочной перспективе.
Признание взаимосвязанности всех форм жизни будет способствовать развитию доверия и солидарности в деле решения экологических проблем, и, следовательно, международному сотрудничеству и обмену ресурсами и знаниями для борьбы с изменением климата и недопущению дальнейшей утраты биоразнообразия.
В новой онтологии долгосрочная экологическая устойчивость должна иметь больший приоритет, чем краткосрочная экономическая выгода. Это потребует переосмысления критериев успеха и прогресса, а также обще согласованного перехода от ВВП как единственного показателя процветания к индексам, в обязательном порядке учитывающим экологические показатели и разные критерии благополучие человека.
Вместо реакции на экологические катастрофы, синергетическая онтология поощряла бы проактивные меры по предотвращению экологической деградации. Среди таких инициатив, уже сегодня имеющих место в экономике, можно выделить инвестиции в возобновляемые источники энергии, устойчивое сельское хозяйство и «зеленую» инфраструктуру.
Что касается концепта суверенитета, то в рамках предложенной онтологии он трансформировался бы в «экополитический суверенитет», преодолев рамки традиционных представлений о государственном суверенитете в пользу единого подхода к управлению общими ресурсами и решению трансграничных экологических проблем. Таким образом суверенитет действительно может войти в число экологических практик, если воспринимать и использовать этот концепт с тем, чтобы сбалансировать интересы государства с более широкими общественными потребностями в устойчивом будущем.
Принятие новой онтологии представляется необходимым для преодоления нынешнего экологического кризиса. Это требует фундаментальной переоценки наших отношений с миром природы и развития социально-экономических систем, которые гармонично сочетались бы с экологическими системами[24]. Такой онтологический сдвиг представляется необходимым условием для устойчивого будущего и дальнейшего процветания жизни на Земле. Результаты и выводы данной работы могут быть полезными для новых исследований политического суверенитета и экологической ответственности, а также для разработки новых инструментов и стратегий для обеспечения того, чтобы экологическая ответственность вплеталась в ткань национальных интересов. В будущем роль государства в экологическом управлении должна меняться, чтобы соответствовать потребности в устойчивом и справедливом будущем для всех жителей планеты.
Сноски в тексте:
- Nasrullah, Rahmat The Conception of Environmental Sovereignty for The Discovery of Just Law in The Field of Environment in Indonesia // Journal of Law and Sustainable Development. - 2023. - №v.11, n. 12. - С. 1-13. Orcid: https://orcid.org/0009-0005-1460-8302.
- Walewicz P. Sovereignty as an environmental practice: the problem of territoriality and anthropocentrism [version 2; peer review: 2 approved] Stosunki Międzynarodowe – International Relations 2023, 2:23 https://doi.org/10.12688/stomiedintrelat.17575.2
- Fladvad, B.: Infrastructuring environmental (in)justice: green hydrogen, Indigenous sovereignty and the political geographies of energy technologies, Geogr. Helv., 78, 493–505, https://doi.org/10.5194/gh-78-493-2023, 2023.
- Axelsson E. Schill V. Intervention, the Protection of Sovereignty and the Duty of the Sovereign State to Protect the Environment // Digitala Vetenskapliga Arkivet URL: https://www.divaportal.org/smash/get/diva2:1598173/FULLTEXT01.pdf (дата обращения: 24.01.2023).
- S. Vanderheiden. Sovereignty and sustainability: friends or foes? // Western Political Science Association URL: https://www.wpsanet.org/papers/docs/Vanderheiden_WPSA2019.pdf (дата обращения: 24.01.2023).
- Г.Б. Степанова Технократизм и гуманитарные перспективы будущего человека // Философические письма. Русско-европейский диалог. - 2023. - №Т. 6, № 4. - С. 224–245.
- Резник Ю.М. Проект экологической цивилизации для России (собственные основания и китайский опыт) // Проблемы цивилизационного развития. - 2022. - №Т. 4. № 1. - С. 140–159.
- Шахназаров Б. А. Право устойчивого развития: понятие, методология. Трансформация ESG-повестки в условиях санкционных ограничений // Lex russica. - 2022. - №Т. 75. № 7. - С. 51-63.
- Мухлынина М.М. Российский суверенитет на природные ресурсы // Право и государство: теория и практика. - 2022. - №11 (227). - С. 134-137. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_11_134..
- Вебер А.Б. Парадоксы современного развития: человечество у развилки истории // Вестник института социологии. - 2018. - № 1, Том 9. - С. 52-75.
- Волков В.А. Формирование концептуальных оснований экологической идеологии // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. - 2020. - №Т. 16, № 2. - С. 210–224. https://doi.org/10.21638/spbu23.2020.202.
- Litfin, Karen. (1997). Sovereignty in World Ecopolitics. Mershon International Studies Review. 41. 167 - 204. 10.1111/1521-9488.00069.
- Barral, V. (2016). National sovereignty over natural resources: Environmental challenges and sustainable development. Research Handbook on International Law and Natural Resources, 3–25. https://doi.org/10.4337/9781783478330.00011
- Назиров Р.Г. История религиозной мысли. Часть III. Возрождение и Реформация (XVI — XVII вв.) // Назировский архив. - 2017. - №2 (16). - С. 11-71.
- Гоббс Т. / Пер. с англ. А. Гутермана. М.: Мысль. Стр. 87. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. - М.: Мысль, 2001. - С. 87.
- Гройсберг А.И. Развитие теории суверенитета. Ж. -Ж. Руссо в годы французской буржуазной революции // Вестник Пермского университета. Юридические науки. - 2015. - №1 (27). - С. 8-17.
- Гуров О. Н. Закат техногенной цивилизации и перспективы биоэтики: осмысление социокультурных последствий пандемии коронавируса / О. Н. Гуров // Биоэтика и социальная оценка технологий : Сборник научных трудов / Институт научной информации по общественным наукам РАН. – Москва : Институт научной информации по общественным наукам РАН, 2020. – С. 60-71. – DOI 10.31249/bisot/2020.12.05.
- Клочихина В.С., Оглезнев В.В. Интеллектуальная собственность и социальная справедливость: Роберт Нозик Versus Джон Ролз // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. - 2016. - № 4 (36). - С. 385-403.
- Канарш, Г. Ю. // . – 2011. – № 10. – С. 34-43 Экономика и справедливость: эгалитарная теория А. Сена и М. Нассбаум // Философские науки. - 2011. - №10. - С. 34-43.
- Рамочная конвенция Организации Объединенных Наций об изменении климата // ООН URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/climate_framework_conv.shtml (дата обращения: 24.01.2023); Конвенция о биологическом разнообразии // ООН URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/biodiv.shtml (дата обращения: 24.01.2023).
- Бакштановский В. И., Согомонов Ю. В. Экологическая этика // Ведомости прикладной этики. 2001. №18 // Киберленинка URL: URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ekologicheskaya-etika (дата обращения: 24.01.2023).
- Walewicz P. Sovereignty as an environmental practice: the problem of territoriality and anthropocentrism [version 2; peer review: 2 approved] Stosunki Międzynarodowe – International Relations 2023, 2:23 https://doi.org/10.12688/stomiedintrelat.17575.2
- Paris Agreement, 2015 // United Nations URL: https://unfccc.int/files/essential_background/convention/application/pdf/english_paris_agreement.pdf (дата обращения: 21.02.2024).
- Гуров О. Н. Угрозы эпистемической (смысловой) безопасности: перспективы образования / О. Н. Гуров, Л. М. Хвесюк // Морозовские чтения : международный научно-практический семинар, Иваново, 20 декабря 2022 года / Ивановский государственный университет. – Иваново: Ивановский государственный университет, 2023. – С. 38-43.